Задорный солнца луч касался крыш Гирана, Прохожих кудри ветер ласково трепал, Мальчишки бегали смеясь, дразня охрану - Воскресный день в свои права вступал.
Торговцы бойко зазывали к себе в лавки, Наперебой хваля заморские дары: Для женщин - кружева, шелка, булавки, А для мужчин - кольчуги, топоры...
На главной площади у ратуши Гирана, Ждал представления собравшийся народ. И никому из них здесь не казался странным За сутки наспех возведённый эшафот.
В толпе шутили, лебезили, похвалялись - Речей бессмысленных текла неспешно нить. И люди, обсуждая жертву, улыбались - Ведь здесь смутьяна, бунтаря должны казнить.
Раздался колокола бой на старой башне, Монахи старца к эшафоту подвели. Он шёл, качаясь от побоев долгих, страшных, Что изменить его воззренья не смогли.
Он был разбит для них, подавлен, уничтожен, Но не ласкали его стоны судей слух! Он был сильнее палачей своих ничтожных, Что поломали его тело, но не дух!
Петлю на шею палач кинул старцу ловко И на скамеечку взайти ему помог. Чтоб убивать нужна и удаль, и сноровка! Не каждый с этим справиться бы мог!
Священник бегло перед старцем помолился, Простив ему все смертные грехи. Судья лениво вслед за ним перекрестился И старцу разрешил прочесть стихи.
Поэт толпу обвёл суровым взглядом - Ему никто в глаза смотреть не смел. И, ненавидя эту тупость, это стадо, Собрав все силы, он в последний раз запел:
"О, вы, навек погрязшие в пороке, Что позабыли свою веру, долг и честь, Извечно будьте же гонимы страшным роком, Чтоб ни на миг не дал вам Бог присесть!
Когда-то все мы были словно братья - Клялись друг другу мы в согласьи вечном жить: Ведь даже орк в свои могучие объятья Вас словно брата мог с любовью заключить!
И гордый эльф, забыв про все приличья, Напившись эля так, что трудно встать, Под шум листвы, весёлый гомон птичий Мог вместе с вами на опушке танцевать!
А гном чумазый, в копоти и смазке, Что любит лишь клинки весь день ковать, Под прибаутки, песни, предков сказки Мог тайны гор - земли богатства показать!
Но вы презрели всё, войны посеяв семя, Детей и старцев их вы стали убивать! Что ж натворили вы, отродья злое племя! Я молю Бога вас сурово покарать!"
И глас гремел его, всё больше накаляясь, Людей сердца воспламенить он ещё мог, Но тут священник юный, криво усмехаясь, Скамейку выбил ловко из-под ног...
Толпа молчала - люди глупо улыбались, Стараясь старца грозных слов не вспоминать, Но словно эхо в головах у них металось: "Я молю Бога вас сурово покарать!"
Давно минули злые дни эпохи странной - Течёт неспешно времени река, И раз в году в развалинах Гирана Услышать можно вещий голос старика.